Линейкой счастье не измерить.


Она ужасно боялась насилия

Не того о котором вы подумали о нет

Между ног у неё располагался салон

куда были вхожи интересные личности

высшее общество как в старые добрые деньки либертинажа

хотя сама-то она считала себя девушкой Серебряного века

не Золотого то есть надеялась на содержание

не рассчитывая на него

Иногда она пускала в себя погреться

разных прочих так из жалости или чтобы расширить

узковатый да и скуповатый круг в котором вращалась

теряя обороты как увядающий волчок

волчонок

Один зоркий фотограф назвал её блядью

и ей пришлось жить с этим неловким определением

как с небольшим печальным домовым

С фотографом она переспала тогда же

Видимо он тоже был интересной личностью

Один я знал что всё это неправда

и не вытирал о неё ног за что и был в конце концов

отлучён от единственной истинной церкви

Магдалены смущённой и необращённой

Она хотела быть смешливой тянулась каждым хрящиком в объятиях

и ужасно боялась насилия

двойного зверя там глубоко на улицах вовне и у себя

в раздёрганной точке темени иногда довольно ощутимой

Это было в руках это было в плечах

в колодезном спокойствии квартиры

где иголки и лезвия прятались с глаз долой

под спуд неприкасаемых амулетов

Один я знал что всё это...

но нож для обороны от того же страха

тугую и хищную финку

оставлял дома чтобы наверное проснуться в гостях

У меня такое доброе и белое горло видите ли

говорят я улыбаюсь во сне и вы можете себе представить

что если резать свиней всех свиней

то надо начинать с невиновных





Тарас Ткаченко