Линейкой счастье не измерить.

Она ужасно боялась насилия
Не того о котором вы подумали о нет
Между ног у неё располагался салон
куда были вхожи интересные личности
высшее общество как в старые добрые деньки либертинажа
хотя сама-то она считала себя девушкой Серебряного века
не Золотого то есть надеялась на содержание
не рассчитывая на него
Иногда она пускала в себя погреться
разных прочих так из жалости или чтобы расширить
узковатый да и скуповатый круг в котором вращалась
теряя обороты как увядающий волчок
волчонок
Один зоркий фотограф назвал её блядью
и ей пришлось жить с этим неловким определением
как с небольшим печальным домовым
С фотографом она переспала тогда же
Видимо он тоже был интересной личностью
Один я знал что всё это неправда
и не вытирал о неё ног за что и был в конце концов
отлучён от единственной истинной церкви
Магдалены смущённой и необращённой
Она хотела быть смешливой тянулась каждым хрящиком в объятиях
и ужасно боялась насилия
двойного зверя там глубоко на улицах вовне и у себя
в раздёрганной точке темени иногда довольно ощутимой
Это было в руках это было в плечах
в колодезном спокойствии квартиры
где иголки и лезвия прятались с глаз долой
под спуд неприкасаемых амулетов
Один я знал что всё это...
но нож для обороны от того же страха
тугую и хищную финку
оставлял дома чтобы наверное проснуться в гостях
У меня такое доброе и белое горло видите ли
говорят я улыбаюсь во сне и вы можете себе представить
что если резать свиней всех свиней
то надо начинать с невиновных
Тарас Ткаченко